любовь
к маринованной капусте доказывает
помещичий вкус. В Лермонтове, например,
чтоб далеко не идти, смысла
не больше,
чем огурцов в акации. Целые
хоры
небесных светил, и ни слова
об электрификации. Но,
очищая ядро
от фразерских корок, бобы
от шелухи лиризма, признаю,
что Лермонтов
близок и дорог как первый
обличитель либерализма. Массам ясно,
как ни хитри, что, милюковски юля, светила
у Лермонтова
ходят без ветрил, а некоторые
и без руля. Но так ли
разрабатывать
важнейшую из тем? Индивидуализмом пичкать? Демоны в ад,
а духи
в эдем? А где, я вас спрашиваю, смычка? Довольно
этих
божественных легенд! Любою строчкой вырванной Лермонтов
доказывает,
что он
интеллигент, к тому же
деклассированный! То ли дело
наш Степа - забыл,
к сожалению,
фамилию и отчество,у него
в стихах
Коминтерна топот... Вот это
настоящее творчество! Степа
кирпич
какого-то здания, не ему
разговаривать вкось и вкривь. Степа
творит,
не затемняя сознания, без волокиты аллитераций
и рифм. У Степы
незнание
точек и запятых заменяет
инстинктивный
массовый разум, потому что
батрачка
мамаша их, а папаша
рабочий и крестьянин сразу.В результате
вещь
ясней помидора обволакивается
туманом сизым, и эти
горы
нехитрого вздора некоторые
называют марксизмом. Не говорят
о веревке
в журнале повешенного, не изменить
шаблона прилежного. Лежнев зарадуется
"он про Вешнева". Вешнев
- "он про Лежнева".
19 апреля 1926 г.
ЧЕТЫРЕХЭТАЖНАЯ ХАЛТУРА
В центре мира
стоит Гиз оправдывает штаты служебный раж. Чтоб книгу
народ
зубами грыз, наворачивается
миллионный тираж. Лицо
тысячеглазого треста
блестит электричеством ровным. Вшивают
в Маркса
Аверченковы листы, выписывают гонорары Цицеронам. Готово.
А зав
упрется назавтра в заглавие,
как в забор дышлом. Воедино
сброшировано
12 авторов! - Как же это, родимые, вышло??Темь
подвалов
тиражом беля, залегает знание
и лишь бегает
по книжным штабелям жирная провинциалка
мышь. А читатели
сидят
в своей уездной яме, иностранным упиваются,
мозги щадя. В Африки
вослед за Бенуями улетают
на своих жилплощадях. Званье
- "пролетарские"
нося как эполеты, без ошибок
с Пушкина
списав про весны, выступают
пролетарские поэты, развернув
рулоны строф поверстных. Чем вы - пролетарий,
уважаемый поэт? Вы с богемой слились
9 лет назад. Ну, скажите,
уважаемый пролет,вы давно
динаму
видели в глаза? - Извините
нас,
сермяжных,
за стишонок неудачненький. Не хотите
под гармошку поплясать ли?Это,
в лапти нарядившись,
выступают дачники под заглавием
- крестьянские писатели. О, сколько нуди такой городимо, от которой
мухи падают замертво! Чего только стоит
один Радимов с греко-рязанским своим гекзаметром! Разлунивши
лысины лачки, убежденно
взявши
ручку в ручки, бороденок
теребя пучки, честно
пишут про Октябрь
попутчики. Раньше
маленьким казался и Лесков рядышком с Толстым
почти не виден. Ну, скажите мне,
в какой же телескоп в те недели
был бы виден Лидин?! - На Руси
одно веселье
пити...А к питью
подай краюху
и кусочек сыру. И орут писатели
до хрипоты
о быте, увлекаясь
бытом
госиздатовских кассиров. Варят чепуху
под клубы
трубочного дыма всякую уху
сожрет
читатель-Фока. А неписанная жизнь
проходит
мимо улицею фыркающих окон. А вокруг
скачут критики
в мыле и пене: - Здорово пишут писатели, братцы! - Гений-Казин,
Санников-гений... Все замечательно!
Рады стараться!С молотка
литература пущена. Где вы,
сеятели правды
или звезд сиятели? Лишь в четыре этажа халтурщина: Гиза,
критика,
читаки
и писателя. Нынче
стала
зелень веток в редкость, гол
литературы ствол. Чтобы стать
поэту крепкой веткой выкрепите мастерство!
1926
РАЗГОВОР С ФИНИНСПЕКТОРОМ О ПОЭЗИИ
Гражданин фининспектор!
Простите за беспокойство. Спасибо...
не тревожьтесь...
я постою... У меня к вам
дело
деликатного свойства: о месте
поэта
в рабочем строю. В ряду
имеющих
лабазы и угодья и я обложен
и должен караться. Вы требуете
с меня
пятьсот в полугодие и двадцать пять
за неподачу деклараций. Труд мой
любому
труду
родствен. Взгляните
сколько я потерял, какие
издержки
в моем производстве и сколько тратится
на материал. Вам,
конечно, известно явление "рифмы". Скажем,
строчка
окончилась словом
"отца", и тогда
через строчку,
слога повторив, мы
ставим
какое-нибудь:
ламцадрица-ца. Говоря по-вашему,
рифма
вексель. Учесть через строчку!
вот распоряжение. И ищешь
мелочишку суффиксов и флексий в пустующей кассе
склонений
и спряжений. Начнешь это
слово
в строчку всовывать, а оно не лезет
нажал и сломал. Гражданин фининспектор,
честное слово, поэту
в копеечку влетают слова. Говоря по-нашему,
рифма
бочка. Бочка с динамитом.
Строчка
фитиль. Строка додымит,
взрывается строчка,и город
на воздух
строфой летит. Где найдешь,
на какой тариф, рифмы,
чтоб враз убивали, нацелясь? Может,
пяток
небывалых рифм только и остался
что в Венецуэле. И тянет
меня
в холода и в зной. Бросаюсь,
опутан в авансы и в займы я. Гражданин,